Поль
Эльцбахер
«Сущность
анархизма»
ГЛАВА
10
АНАРХИСТСКИЕ
УЧЕНИЯ
10.1.
Общие
замечания
Мы
в
состоянии
теперь
сделать
общий
обзор
анархистских
учений.
Для
этого у
нас
имеется
только
один путь.
Прежде
всего
надо
установить,
что есть
общего в
семи
изложенных
теориях, принятых
за
анархистские,
и каковы
их
особенности.
Затем мы увидим, в
какой
мере
можно
отождествить
общее
содержание
семи
изложенных
теорий с
общим
содержанием
всей
совокупности
теорий,
принимаемых
за
анархистские;
наконец, в
какой
степени
особенности
наших
семи
теорий
могут
быть
отождествлены
с
особенностями
всех
вообще
анархистских
теорий.
Для
определения
свойств
анархистских
учений мы
по возможности пользовались
выражениями
существующими
и обще-принятыми.
Там, где не
было
другого
средства
выразить
эти
свойства
в краткой
формуле,
мы
решались -
весьма,
впрочем,
неохотно -
составлять
неологизмы.
10.2.
Основы
I.
С точки
зрения
своих
основ,
семь
изложенных
теорий не
имеют
между
собой
ничего
общего.
1.
Одни из
них
признают
высшим
законом
человеческого
поведения
только
естественный
закон, т. е.
закон,
который
не
говорит
нам, что
должно
быть, а что
происходит
на самом
деле; эти
теории
могут
быть
названы
теориями генетическими.
Другие теории
признают
высшим
законом
нашего
поведения
какую-либо
норму,
указывающую
на то, что
должно
быть, даже
если это
никогда
не
осуществится;
мы их
назовем
теориями критическими.
Теории
Бакунина
и Кропоткина
суть
генетические;
из них
первая
признает
высшим
законом
человеческого
поведения закон
развития
человечества
от менее
совершенного
к возможно более
совершенному
существованию,
вторая же - закон
эволюции
человечества
из менее
счастливого
бытия в
бытие
возможно
более
счастливое.
Теории
Годвина,
Прудона,
Штирнера,
Тукера,
Толстого - критические.
2.
Критические
теории
разделяются
на две
категории:
одни
признают
высшим
законом
человеческого
поведения
долг, составляющий безусловную
цель, - мы
их
назовем
теориями идеалистическими;
другие
принимают
за высший
закон человеческого
поведения
счастье, и
для них
долг есть
только
средство
достигнуть
счастья -
мы
назовем
их эвдемонистическими.
Теории Прудона
и Толстого
-
идеалистические,
ибо Прудон
полагает
высшим
законом
человеческого
поведения
- долг
справедливости.
Толстой
же - долг
любви.
Теории
Годвина,
Штирнера
и Тукера
суть
эвдемонистические.
3.
Эвдемонистические
теории,
наконец,
признают
за высший
закон
человеческого
поведения
либо
счастье
всех, либо личное
счастье; в
первом
случае
личность
должна
работать
для
общего
блага, не
заботясь
о личном, -
это
теории альтруистические;
во втором
случае
личность
стремится
к
собственному
благу, не
заботясь
о других, -
это
теории
эгоистические.
Теория
Годвина -
альтруистическая,
теория
Штирнера
и Тукера - эгоистические.
II.
Семь
изложенных
теорий,
принимаемых
за анархистские,
могли бы
быть
отождествлены
со
всею
совокупностью
общепризнанных
анархистских
теорий в
отношении
своих
основных
черт. Но у
них нет
ничего
общего в
основах. Совокупность
же
общепризнанных
анархистских
теорий
тем более
не может
иметь
ничего
общего в
своих
основах.
Изложенные
теории
могли бы,
кроме
того, быть отождествлены
со всей
совокупностью
анархистских
теорий
ввиду особенностей
в своих
основах.
Их
особенности
могут
быть расположены в системе,
в которую
войдут
лишь
подчиненные
особенности.
Ни одна
анархистская
теория,
следовательно,
не
представит
свойств,
не
подчиненных
вышеуказанным.
Все
то, что
говорилось
о семи
изложенных
теориях, относится
также и ко
всем
вообще
анархистским
учениям. У
них нет
ничего
общего в
основных
чертах и
они могут
быть расположены по своим
особенностям
в
нижеследующем
порядке:
|
Генетические
теории
|
Критические
теории
|
|
идеалистические
|
эвдемонистические
|
|
альтруистические
|
эгоистические
|
|
Бакунин
Кропоткин
|
Прудон
Толстой
|
Годвин
|
Штирнер
Тукер
|
10.3.
Право
I.
Семь
изложенных
теорий не
имеют
ничего
общего в отношении
права, т. е.
в
отношении
норм,
основанных
на стремлении людей,
чтобы все
члены
общежития,
к
которому
они сами
принадлежат,
постоянно
следовали
известному
поведению.
1.
Одни
теории
отрицают
право для
ближайшего
будущего;
они могут
быть
названы аномистскими.
Другие
теории признают его; они
могут
быть
названы номистскими.
Учения Годвина,
Штирнера,
Толстого
суть
учения
аномистские;
учения Прудона,
Бакунина,
Кропоткина
и Тукера -
номистские.
Невозможно
с большей
точностью
определить
общие черты,
с одной
стороны,
аномистских,
с другой - номистских
теорий, а
равно и их
взаимные
особенности,
ибо как
отрицание,
так и
утверждение
права
совершенно
разнородны
по смыслу
в этих
теориях.
Для
Годвина
и Штирнера
отрицание
права
означает,
что оба
они
отвергают
его
безусловно,
т. е. и для
ближайшего
будущего;
но Годвин
отвергает
его на том
основании,
что оно
всегда и
всюду
противоречит
общественному
благу,
тогда как Штирнер
проклинает
его,
потому
что
всегда и
везде оно
мешает
личному
счастью.
Отрицание
права у Толстого
означает,
что он его
отвергает
не
безусловно,
а только
для
ближайшего
будущего,
ибо существование права -
если не
всегда и
везде, то
по
крайней
мере
сейчас и у
нас -
глубже
противоречит
любви,
нежели
его
отсутствие.
Прудон
и Тукер
признают
право для
будущего,
или, лучше
сказать,
они его
утверждают
- однако не
без
ограничений
- самым
безусловным
образом,
значит, и
для
будущего. Прудон
принимает
его ввиду
того, что
право
никогда
не
нарушает справедливости;
а Тукер
потому,
что право
как
таковое
никогда
не
ограничивает
личного
блага.
Принимая
право, Бакунин
и Кропоткин
предвидят,
что эволюция сохранит
право
вообще,
хотя и
исчезнут
его
нынешние
формы. Бакунин
понимает
под
эволюцией
прогресс человечества
от менее
совершенного
к
возможно
более
совершенному
бытию; Кропоткин
- от менее
счастливой
к
возможно
более
счастливой
жизни.
2.
Аномистские
теории
различаются
между
собой в зависимости
от
того, что
именно
они
ставят в
будущем
на место права
- и
это в
такой же
степени
разнородно,
в какой
они его отрицают.
По
Годвину,
вместо
права
всеобщее
благо
будет
законом
для
человека.
По
Штирнеру,
вместо
права
личное
счастье
будет
законом
для
человека.
По
Толстому,
вместо
права
любовь
будет
законом
для
человека.
3.
Номистские
теории
подразделяются
согласно разнообразным
формам
права,
которые
они
утверждают
для
ближайшего
будущего.
По
Тукеру,
писаное
право, при
котором
правовая
воля получает определенное
выражение,
останется
наряду с
правом обычным, в
котором
это
определенное
выражение
правовой
воли отсутствует.
По
Бакунину
и Кропоткину,
обычай
будет
царить
безраздельно.
По
Прудону,
должна
быть
только
одна
юридическая
норма, а
именно:
взаимный
договор
должен
выполняться.
II.
Семь
изложенных
теорий,
принимаемых
за анархистские,
могли бы
быть
отождествлены
со
всею
совокупностью
общепринятых
анархистских
теорий на
почве
общего
всем им
отношения
к праву. Но
у них нет
ничего
общего в
этом
отношении.
Во всей
совокупности
же
общепринятых
анархистских теорий
тем менее
можно
найти
общего в
их отношении к праву.
Изложенные
теории
могут,
кроме
того,
отождествляться
со
всею
совокупностью
анархистских
доктрин
по
особенностям
своих
соответственных
отношений
к праву. Их
особенности
можно расположить
в систему,
в которую
войдут
лишь
особенности
подчиненные
за
неимением
равнозначащих.
Итак,
никакая анархистская
теория не
представит
особенности,
которая
не была бы
подчинена
вышеуказанным.
Все
сказанное
об
изложенных
семи
доктринах
относится
и ко всем
вообще
анархистским
учениям.
У них нет
ничего общего в их
отношениях
к праву и
они могут
быть по
своим особенностям
расположены
в
нижеследующем
порядке:
|
Учения
аномистские
|
Учения
номистские
|
|
Годвин
Штирнер
Толстой
|
Прудон
Бакунин
Кропоткин
Тукер
|
10.4.
Государство
I.
По
отношению
к
государству,
т. е. к
такому юридическому
взаимоотношению,
в силу
которого
существует
верховная власть на
известной
территории,
семь
представленных
доктрин
имеют
между
собой
нечто
общее.
1.
У них есть
общее в
том
смысле,
что все
они
отрицают
государство
в более
или менее
близком
будущем.
Невозможно
более
точным
образом
выразить
общие
черты
представленных
доктрин в
их
отношении
к
государству,
ибо отрицание государства
совершенно
разнородно
в этих
различных
теориях.
У
Годвина,
Штирнера,
Тукера и Прудона
отрицание
государства означает,
что они
его
отвергают
безусловно,
значит, и в
будущем.
Годвин
делает
это, так
как
государство
всегда и
везде вредит общему
благу; Штирнер
и Тукер
отвергают
его, так
как
всегда и
всюду оно
вредит
личному
счастью; Прудон,
наконец, -
так как
государство
всегда и
везде
противно
справедливости.
Толстой
отрицает
государство
не без
ограничений;
он делает это
только
для наших
народов в
будущем,
так как существование
государства
- если не
всегда и
везде, то
по
крайней
мере
сейчас и у
нас -
противоречит
любви
гораздо
больше,
нежели
отсутствие
его.
Бакунин
и Кропоткин,
наконец,
отрицают
его, ибо предвидят,
что
эволюция
уничтожит
государство;
эволюция,
под
которой Бакунин
разумеет
прогресс
человечества
от
менее
совершенного
к
возможно
более
совершенному
существованию;
а Кропоткин
-
прогресс
от менее
счастливого
к
возможно
более
счастливому
бытию.
2.
Что же
касается
того, что
семь
данных
теорий
противопоставляют
государству
- и это так
же
разнородно,
как и
отвергают
его, - то в
этом
отношении
между
ними нет
ничего
общего.
Одни
утверждают
для более
или менее
близкого
будущего общежитие,
основанное
на
добровольном
юридическом
взаимоотношении,
а именно:
на
юридической
норме, в
силу
которой
договор
должен
быть
выполнен;
мы
назовем
эти
теория федералистскими.
Другие
утверждают
общественное
сожительство
людей
безо всякого юридического
взаимоотношения
согласно
известному
началу
вместо
права; мы
назовем
эти
доктрины самопроизвольными.
Учения Прудона,
Бакунина.
Кропоткина
и Тукера -
федералистские;
учения Годвина,
Штирнера,
Толстого -
самопроизвольные.
3.
Доктрины
самопроизвольные
различаются
между
собой по
тем
неюридическим
законам,
которые
они
полагают
в основу
будущего
общежития.
Согласно
Годвину,
государство
будет
заменено общественной
жизнью,
основанной
на том, что
всеобщее
благо
будет законом для
каждого.
Согласно
Штирнеру,
государство
будет
заменено общежитием,
где
личное
благо
будет
законом
для
каждого.
Согласно
Толстому,
государство
будет
заменено общежитием,
где
любовь
будет
законом
для
каждого.
II.
Семь
изложенных
и
почитаемых
за
анархистские
теорий могли бы
быть
отождествлены
со всей
совокупностью
общепризнанных
анархистских
теорий по
их
отношению
к
государству.
Общим же в
их
отношениях
к
государству
является отрицание
государства
в
ближайшем
будущем, и притом
в
самом
различном
смысле.
Это
обстоятельство
присуще
всем
признанным
анархистским
теориям:
всякая
анархистская
теория
так или
иначе
отрицает
государство.
Изложенные
учения
могут
быть
далее
приравнены
ко всем
анархистским
теориям
по
особенностям
своих
отношений
к государству.
Их
особенности
можно
расположить
в систему,
в которую
войдут
лишь
особенности
подчиненные
за
неимением
равнозначащих.
Итак,
никакая
анархистская
доктрина
не
представит
особенности,
которая
не
подчинилась
бы
вышеуказанным.
Все
сказанное
об
изложенных
семи
доктринах
относится
также и ко всем
вообще
анархистским
учениям.
У них есть
то общее в
отношении
к
государству,
что они
все его
отрицают. Соответственно
различию
их
положительных
идеалов
мы можем
расположить
их в
нижеследующем
порядке:
|
Учения
|
Учения
|
|
федералистские
|
самопроизвольные
|
|
Прудон
Бакунин
Кропоткин
Тукер
|
Годвин
Штирнер
Толстой
|
10.5.
Собственность
I.
По
отношению
к
собственности,
т. е. к
такому юридическому
взаимоотношению,
в силу
которого
в данной общежитии
известное лицо
всецело
располагает
вещью в
последнем
счете,
семь
изложенных
теорий не
имеют
между
собой
ничего
общего.
1.
Некоторые
теории
отрицают
собственность
в будущем
строе; мы
назовем
их индоминистскими.
Другие
признают
ее; мы
назовем
их доминистскими.
Учения Годвина,
Прудона,
Штирнера
и Толстого
-
индоминистские;
учения Бакунина,
Кропоткина
и Тукера -
доминистские.
Невозможно
более
определенно
выяснить
общие
черты, с
одной
стороны,
индоминистских,
с другой -
доминистских
теорий,
равно и их
взаимные
особенности,
ибо как
отрицание,
так и
утверждение
собственности
имеют
совершенно
различный
смысл в
различных
учениях.
Для
Годвина,
Штирнера
и Прудона
отрицание
собственности означает,
что все
они
отвергают
ее
безусловно,
значит, и в
будущем
строе; но Годвин
отвергает
ее по той
причине,
что всегда и всюду
она
противоречит
общему
благу; Штирнер
проклинает ее, потому
что она
всегда и
везде
мешает
личному благу; Прудон
поступает
точно так
же, ибо она
всегда и
везде
противна
справедливости.
Толстой
не
отвергает
собственности
безусловно;
он ее отрицает лишь для
нашего
будущего,
так как
существование
собственности - если не
всегда и
не везде,
то по
крайней
мере в
настоящее
время -
находится
в большем
противоречии
с любовью,
чем ее
отсутствие.
Тукер
безусловно
признает
собственность
- хотя и не
во всех ее
формах, -
так как
она
никогда
не
противоречит
личному счастью.
Утверждая
собственность
в
ближайшем
будущем,
Бакунин и
Кропоткин
предвидят,
что
эволюция
сохранит
собственность
как
таковую,
хотя и
упразднит
ее
современные
формы;
Бакунин понимает
под
эволюцией
прогресс
человечества
от менее совершенного
к
возможно
более
совершенному
строю
жизни, Кропоткин - прогресс
от менее
счастливой
к более
счастливой
жизни.
2.
Индоминистские
теории
различаются
между
собой по
тому
положительному
началу,
которое
они
ставят на
место собственности,
хотя и
чрезвычайно
разнородно.
По
Прудону,
собственность
уступит
место
распределению
благ в
зависимости
от
добровольных
юридических
взаимоотношений,
основанных
на
правовой
норме, по
которой
договор
должен
быть
выполнен.
По
Годвину,
Штирнеру
и Толстому,
собственность
будет
заменена
распределением
благ безо
всякого
юридического
взаимоотношения,
но
основанным
на том
законе,
который
каждый из
этих
писателей
соответственно
противополагает
праву.
По
Годвину,
распределение
благ,
призванное
заменить частную
собственность,
будет
покоиться
на
началах
общего
блага.
По
Штирнеру,
оно будет
покоиться
на
предписаниях
личного счастья.
По
Толстому,
в его
основу
будет
положена
любовь.
3.
Доминистские
теории в
свою
очередь
подразделяются
соответственно
различным
формам
собственности,
которые
они
утверждают
для более
или менее
близкого
будущего.
По
Тукеру,
должна
существовать
личная
собственность
наряду с
общественной,
и на все
вещи. Эта
доктрина
может
быть
названа индивидуалистической.
По
Бакунину,
только
предметы
потребления
могут
быть как в
частной,
так и в
общественной
собственности,
тогда как средства
производства
должны
быть
отданы
исключительно
в общественную собственность.
Эта
доктрина
может
быть
названа коллективистической.
По
Кропоткину,
будет
только
одна
общественная
собственность на все
вещи без
исключения.
Мы
назовем
эту
теорию коммунистической.
II.
Семь
изложенных
и
принимаемых
за
анархистские
теорий могли бы
быть
отождествлены
со всей
совокупностью
общепризнанных анархистских
теорий по
их
отношению
к собственности.
Но у них
нет
ничего
общего в
этом
отношении.
Вся
совокупность
же
общепринятых
анархистских
теорий
тем более
не может
иметь
ничего
общего в
своем
отношении
к собственности.
Изложенные
теории
могут
отождествляться,
кроме того, со
всей
совокупностью
анархистских
доктрин
по особенностям своих
соответственных
отношений
к
собственности.
Представленные
особенности
можно
расположить
в систему,
в которую
войдут
лишь
особенности
подчиненные
за
неимением
равнозначащих.
Итак,
ни одна
анархистская
теория не
представит
особенностей,
которые
не были бы
подчинены
вышеуказанным.
Все
сказанное
об
изложенных
семи
учениях
относится
и ко всем
вообще
анархистским
учениям.
У них нет
ничего
общего в
их
отношениях
к
собственности
и они
могут
быть по
своим
особенностям
расположены
в
нижеследующем
порядке:
|
Теории
индоминистские
|
Теории
доминистские
|
|
индивидуалистические
|
коллективистические
|
коммунистические
|
|
Годвин
Прудон
Штирнер
Толстой
|
Тукер
|
Бакунин
|
Кропоткин
|
10.6.
Осуществление
I.
Семь
изложенных
теории не
имеют
ничего
общего в способах
осуществления
своих
положений
при
переходе
от отрицаемого общественного
устройства
к утверждаемому.
1.
Одни
теории
полагают
возможным
свое
осуществление
без
нарушения
действующего
права; они
стремятся
перейти
от
отвергаемого
уклада
общества
к утверждаемому
единственно
посредством
юридических
норм
старого
порядка;
эти доктрины могут
быть
названы реформистскими.
Учения Годвина,
Прудона -
реформистские.
Другие же
думают осуществиться
через
нарушение
существующего
права; они
стремятся
перейти от
отрицаемого
общественного
строя к утверждаемому
путем
нарушения
юридических
норм
старого
порядка;
эти доктрины могут
быть
названы революционными.
Учения Штирнера,
Бакунина,
Кропоткина,
Тукера и Толстого
- революционные.
Невозможно
с большей
точностью
выразить
те общие свойства,
которые
представляют,
с одной
стороны,
реформистские,
с другой -
революционные
теории и,
наконец,
их
взаимные особенности,
ибо то, как
они
понимают
переход
от
отрицаемого
общественного
строя к
желаемому,
имеет
различный
смысл в
различных
учениях.
